Солнце поднималось на Урале –
Великаны просекой шагали.
Шли они рябиновою былью,
Шли росою, лесом, снежной пылью.
Шли, даря мышления плодами,
Словно лето пахаря хлебами.
Через реки пролегли мостами,
Воспевая трудовое знамя.
Что кому: осина, облепиха,
Талова, Мулянка, Егошиха.
Но для всех кипящие мартены,
Чувства, не терпевшие измены.
Царственна осанистая Кама –
Великанам, как вторая мама,
Что лечила, грела, вдохновляла
И достойной меркой измеряла.
О любви и горькой и ответной,
Доброй, буреносной, незаметной,
Всевозможных красок и созвучий
Пели, как про луч в лесу дремучем…
Солнце опускалось на Урале –
Великаны по шоссе шагали.
Радостью, познаньями, трудами
Великаны поделились с нами.

Картина М.Ю. Лермонтова «Вид Крестовой горы»

Усталый бродит офицер
Среди седых висков Кавказа.
Он взят ротмистром на прицел,
Но сбережён, пока, от сглаза.
В очах пронзительных рассвет,
Дрожит слеза воспоминанья.
Он знал любви священный свет
И им спасён от увяданья…
Стихами душу наполняя,
Горит вечерняя звезда.
Его не сдержит власть людская!
Нет! Не умрёт Он никогда!

художник — В. Горбушин

Заботами увешанные плечи,
С утра до ночи беспокойный бег.
Резонно замечание – беспечен
Едва ли современный человек.
Согласен, наблюдаем ускоренье
Часов, прощаний, торопливых встреч,
Но тормозит нелепое движенье,
Снимая ношу с онемевших плеч,
Возникшее нежданно пониманье,
Запомненное раз и навсегда,
Какие не настали б испытанья,
Какая не наметилась беда –
Отныне старосказочный волшебник,
Весёлый, добродушный великан,
Столь жадно раскрываемый учебник,
Где мир в первооснове будет дан…
Лелеет взглядом трепетно и чутко,
Ловя дыхание, волнующее ночь,
Что источает светлая малютка –
В кроватке убаюканная дочь.

художник — О. Овечкина

Я нарисую небо,
И мне не хватит краски.
Не хватит тайной силы –
Понять его значенье.
И голубая небыль
Останется загадкой,
Потухнет, но зажжётся
Жемчуженным свеченьем.
Я нарисую небо,
И не поверят люди –
Такого не бывает;
Нельзя так рисовать.
Не потекут хвалебно
Осколками в пространство
Слова, и только дети
Всё будут понимать.

Памяти В.П. Астафьева

художник — В. Горбушин

Мне видится чаще и чаще
Сквозь толщу протекших времён:
Сибирские топкие чащи
И низенький дедовский дом.
Стоит ещё маленький мальчик
В утробе первичных начал,
Где прячется солнечный зайчик
В капусты упругий кочан.
Где в строгом солдатском порядке
Взметнувшая зелень штыков
На чистой, прополотой грядке
В земле окопалась морковь.
Ползёт по-пластунски, неслышно,
Прикрывшись шершавым листом,
В пупырышках, вызревший пышно
Огурчик, за летним теплом.
Картошка, прижавшись в сторонке,
Забыта в смиренной судьбе,
Подобно невзрачной девчонке
На игрище в шумной толпе…
И сердце, ликуя и ноя,
Припомнит в бродящем хмелю:
Боль жалицы, цвет зверобоя,
Татарник, полынь, коноплю…
И брюкву беспечно глотая,
Причастным быть к этой красе,
Которую вынул, питая,
Широкой рукой Енисей…
Простимся, мой маленький мальчик;
Сожнёшь и удачи, и бед…
Пусть будет светлее и ярче
В начало минувшее след…
Когда, задыхаясь от гари
В войною окутанном сне,
Проснусь и в рассветном пожаре,
В часах, бьющих шесть на стене,
Увижу не смерть и страданья,
Не чёрный дымящийся дот,
А вынесший все испытанья
Рассейский, родной огород.

Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.
Сергей Есенин

Жемчугами крошится туман,
Копья леса вспарывают синеву.
Кто ты, кто, суровый атаман,
Головы ссыпающий в траву?
На погибель царскую рождён
Из развеянного пепла? –
Буря просвещённейших времён,
Сталью закалённая, окрепла.
Встали, глас могилы услыхав,
Стянутые кожей мужики,
Чтобы потрохами лучших прав
Вырвать из раздавшейся руки.
Кончилось весёлое житьё!
Жирным брюхом на ветру звенеть
Будет царскодворское ворьё
В осени чахоточную мреть.
Будут сабли молнией блестеть.
Мир ещё увидит – кто калека!
Будут угнетённые хотеть
Этого увидеть человека!..
Пронесётся беспощадный вал,
Постращав ленивую страну.
Многих суд свободный закопал,
Вспомнив удалую старину…
Мчится в поле оголтелый ветр,
Слизывая красные чубы,
Высосав из узколиких век
Степью распылённые шатры…
Тухнет разгоревшийся пожар;
Пётр лежит в разрыхленном гробу.
Ветер повторяет тихо: ”Жаль”.
Жаль безропотную голытьбу…

художник В. Горбушин

Невозможно понять Поэта,
А Он терпит, насколько хватает.
И в одно тоскливое лето
Навсегда, навсегда пропадает.
Иль холодною, долгой зимою,
Или осенью в серые хмари
Попрощается тихо с тобою
И в толпе, как дымок, растает.
И в газетах пустых напишут –
Ах, какая, какая пропажа.
И виновников быстро сыщут,
И измажут в страницах сажей…
До сих пор невдомёк населенью,
И гадает оно раз за разом.
Что же стало причиной крушенья –
Никого просто не было рядом.

фото — О. Овечкина

Вечер, беззвучьем расколотый,
Точно Земля замерла.
Солнца кровавое золото
Тихо стекает в поля.
Дым облаков розовеющих,
Пущенный трубкой небес,
Нежно и трепетно млеющих,
Тянет за смолкнувший лес…
О, благодатная Родина,
Милая, древняя Русь -
С каждой секундою прожитой
Ближе к тебе становлюсь.

Я смотрю на портрет Есенина,
И на сердце такая грусть,
Словно дикие ветры осенние
Разорвали былую Русь…
Разлетаются бурые листья
На забытые жизнью поля.
И рябины карминные кисты
От тоски и от горя болят…
Высоко задираем голову
И живём настоящим днём.
Заменили ураном олово,
Но забыли совсем о Нём.