Осторожно, напрягая зренье,
Кралась к хлебной корочке синица.
Ко всему питая недоверье:
Ветка хрустнет, снег ли заструится.
Ей неосмотрительность опасна,
Вот и грудь измазана зелёнкой.
Лес глядит уныло, беспристрастно,
Белою укутанный пелёнкой.
“Но не бойся, слышишь, дорогая?
Небо не обрушится убийцей.
Будет день, и прошлому прощая,
Будут без опаски кушать птицы!”.
фото — В. Горбушин
В океаны разные брошены,
И разорваны цепи чугунные,
Как в прощальную ночь-полнолуние
Бить чечётку по лужам калошами.
Громыхает безудержным рокотом,
Восхваляет могущество одой,
Первый ливень, что пахнет свободой,
Рассыпается радостным хохотом.
На поле пустынном
бурьян зашумел,
И в лужах продрогшие
избы замлели,
А ветер вонзался,
как тысячи стрел,
В косматые,
вечнозелёные ели.
Напрасно костёр
я пытался разжечь,
И в сердце уснувшее
стужа ворвалась…
Вернувшись под крышу,
трескучую печь,
Подбросив паленья,
затопим на радость.
фото — Ольга Овечкина
Провожаю лиловый закат…
Льётся струями свет фонарей,
И июльски-улыбчивый лад
Расплескал на холсты акварель.
Напряжённо-тугою струной
Точно стиснута воздуха синь,
Захлебнувшись навеки весной
Лишь с молитвой одной «Не покинь».
И следы улетевшего клина
Растворяют в себе небеса…
Я тебя никогда не покину,
Утопая в твоих глазах.
фото — Владимир Горбушин
Тишина апрельских вечеров,
В воздухе густая синь и галок крики,
Под ногами лужи прячут лики…
Тишина апрельских вечеров…
Я иду, с улыбкой в никуда…
Чудо умиротворенья,
Штиль в душе. И нет движенья…
Я иду, с улыбкой в никуда…
На складки тонкого сукна
Свеча слезинки источает.
В избушке ветхой, у окна,
Старушка дитятко качает.
Над люлькой, голову склоня,
Поёт протяжно, монотонно.
И плачет миррою икона
В мерцанье тусклого огня.
За окнами ревёт пурга.
Канун Великого Крещенья.
В печурке теплятся поленья,
Да слышен запах пирога.
Дрожащий голос, как струна,
Доносит колыбельной мысли.
А в избу смотрится луна –
Что баба с полным коромыслом.