художник В. Горбушин

Невозможно понять Поэта,
А Он терпит, насколько хватает.
И в одно тоскливое лето
Навсегда, навсегда пропадает.
Иль холодною, долгой зимою,
Или осенью в серые хмари
Попрощается тихо с тобою
И в толпе, как дымок, растает.
И в газетах пустых напишут –
Ах, какая, какая пропажа.
И виновников быстро сыщут,
И измажут в страницах сажей…
До сих пор невдомёк населенью,
И гадает оно раз за разом.
Что же стало причиной крушенья –
Никого просто не было рядом.

Холодной медью ты покрыла тело,
И льётся серебро из глаз твоих…
Нагая, безответная Венера,
Я на коленях пред тобой поник.

Чернее ночи силуэт мерцает,
Рука в изгибе манит, гордый стан
Меня в животный ужас низвергает.
Я пьян тобой, Венера, горько пьян.

Да, кажется, я плачу… О, химера!
О, кара для души моей больной!
Нагая, безответная Венера…
Я на коленях… Бездна подо мной.

Когда из неживого материала
Незримо появляется душа,
Ломая лёд холодного металла
И мрамор несгибаемый кроша;
Из пыльного цемента возрождаясь,
Из мягкой древесины воспарив,
Художника задумкой истязая,
Срываясь вдохновеньем на мотив;
Бессонницей бросаясь к изголовью,
Одолевая мыслей этажи;
С отчаяньем, навязчивою болью,
Но с верою на будущую жизнь,
Задуманные формы обретая,
Заглатывая воздух мастерской,
Рождается скульптура…Оживает…
И, наконец-то, чувствует покой…

Художник, друг, писал картину,
А я сидел и наблюдал
За тем, как дома дух старинный
На труд душевный вдохновлял:

И полукруг старинной арки,
И сладкий запах сухарей,
И тайных символов загадки,
И жёлтый тополь во дворе.

Я видел, как рождался образ,
Прекрасной незнакомки взгляд
Смотрел с холста, и сердца голос
Вернул меня в чудесный сад,

Где я, природой вдохновлённый,
Внимая яблок аромат,
Свой первый стих непринуждённо
Писал, рифмуя наугад.

Свеча, растаяв, догорала,
Художник завершал писать,
Во мне влюблённость оживала
Во всё, чем жил и жив опять.

Бывает, что уходит муза,
И забывается мечта,
И, может быть, художник грустный
Придёт ко мне в осенний сад.

Оно уносит горькую печаль,
Оно переродится очень скоро,
Меня разбив, как трепетный хрусталь,
И заберёт с собою Сальвадора.

Улитка спрячет тело во спираль,
Сломается последняя подпорка,
И Фрейд свою последнюю мораль
Произнесёт стыдливо и негромко.

Единорог ждёт миг своей любви,
Чтоб рядом тонкий стан согнуть в движенье,
И расплываются, как в море корабли,
Лиц галлюциногенных выраженья.

Подпорки сломаны, и женщины-цветы
Совсем иной, порочной чистоты.

Полнолунным ветром – позабытая,
Скованная холодом чужим,
Я иду туда, где память – смытая,
И любовь – колючий горький дым.

Руки изломав, как ветки дерзкие,
Извиненья ненавижу впредь…
Разве мне позволено невесело
Ветром раздражённым так гореть?

И вскипает в сердце – непреложное:
Гордость от смятения уволь!
Только горе делает художником,
Только боль, обменная на боль.

Пока живёшь, тебя не ждут
Ни лавры, ни признанье света,
Твои стихи не нарекут
Твореньем знатного поэта.

Недобро скажут – графоман!
Рифмует жизненную прозу,
Наводит воду и туман,
Саднит, как острая заноза.
 
А ты, над новою строкой,
Как будто ласковый родитель;
С улыбкой, с доброю душой
Зовёшь в родимую обитель.

Над каждой рифмою дрожишь,
Предавшись мукам вдохновенья.
Ты не рифмуешь! Ты – творишь,
И не стишки – стихотворенья!

Неукротимой непонятной силой
Внутри волна, что рвётся из груди.
В ней то, что есть, что будет, и что было,
И ей уже не скажешь: «Погоди,
Покуда разобьёт холодный разум
Тебя на струи бесполезных слов» -
Отчаянно, стремительно, и разом,
С энергией бушующих валов,
Смешную грусть и яростную нежность –
Всё то, что в мире существует врозь, -
Сомкнув в одну кипящую безбрежность,
Она вот-вот пробьёт меня насквозь
И хлынет нескончаемым потоком,
Круша преграды на своём пути,
Ко всем, кого на свете одиноком,
Наверное, сумел бы я спасти.

Расподснежились вешние дали,
Вдоль дорог заструились ручьи.
Что-то мы навсегда потеряли,
Но и что-то взамен обрели…

Снежный наст превращается в кашу,
Обнажается солнцем земля;
Я её, как поэт, разукрашу,
Яркой рифмой усеяв поля.

Вновь весна привнесла оживленье
Мыслей, чувств и несказанных слов.
Рвётся к свету моё вдохновенье,
Просыпается в сердце любовь…